Досье (наработка материала) на подозреваемого в причастности к убийству КАРАГОДИНА Степана Ивановича – начальника особого отдела УГБ Томского ГО УНКВД НСО СССР, ст. лейтенанта госбезопасности ЕГОРОВА Павла Андриановича.

ЕГОРОВ Павел Андрианович – начальник особого отдела УГБ Томского ГО УНКВД НСО СССР, ст. лейтенант госбезопасности СССР.

Член ВКП(б).

ОСНОВАНИЕ К ПОДОЗРЕНИЮ: участие ЕГОРОВА в расстрелах в Томске в 1937-1938 годах.

[Начальник Особого отдела УГБ НКВД 78-й стр. дивизии]

(профиль нарабатывается) полный объем информации в наличии, идет обработка и формирование, по мере обработки – публикуется.

Биографическая справка:

ЕГОРОВ  Павел Андрианович – “(1904 – ?). Чл. компартии с окт. 1928; чл. РКСМ в 1922-24. Уроженец С.- Петербурга. Служащий-канцелярист, русский, образование начальное. В 1922 работал в совучреждениях г. Славгорода Омской губ.; с 1924 в ГПУ-НКВД Сибири. На 1926-29 работал в Тарском окротделе ПП ОГПУ Сибкрая, на июль 1929 нач. КРО Тарского окротдела ОГПУ. На авг.-дек. 1929 пом. уполн. КРО ПП ОГПУ Сибкрая. На янв. 1931, вероятно, в Особом отделе ПП ОГПУ ЗСК. На сент. 1932 – май 1933 опер. особотделения Омского оперсектора ПП ОГПУ ЗСК, активный участник фабрикации «белогвардейского заговора»; также работал в г. Кемерове. С 15.2.1934 (и на июнь 1935) пом. нач. особотдела 78-й стр. дивизии СибВО в Томске. Имел партвыговор и три адмвзыскания за пьянство, в том числе 10 суток ареста; критиковался за вспыльчивость. С 1936 (до второй половины октября 1936) нач. 2 отделения Особотдела ГУГБ НКВД СибВО, лейтенант ГБ (22.3.1936); парторг отдела с 1.2.1937. С июля 1937 нач. особотдела 78-й стр. дивизии в Томске и одновременно нач. особотдела Томского ГО НКВД. Участник расстрелов. Уволен из НКВД 25.1.1938, Томским ГК ВКП(б) 20.2.1938 искл. из партии за политическое и морально-бытовое разложение, развал оперработы и систематич. пьянство с классово-чуждыми элементами. Осуждён ВТ ПВВ ЗСО 11.4.1938 по ст. 193-17а УК на 5 лет ИТЛ. За письмо с подробным и ценным рассказом о репрессиях, посланное на имя Сталина 20.12.1938 из Устьвымлага НКВД, вторично осуждён – на 10 лет ИТЛ. (На 1948-49, возможно, нач. ОЛП ГУЛЖДС МВД в НСО, 18.5.1948 награждён мед. «За трудовое отличие».)”

женат, двое детей (две дочери)

помощник мл л-нт г/б ВОИСТИНОВ

+ “Тов. СТАЛИН, я пришел в органы 18-ти летним комсомольцем. За свои 16 лет работы в органах не имел ни одного дисциплинарного взыскания: за активную борьбу с контрреволюцией и бандитизмом я имел две благодарности в приказаниях, два наградных револьвера и часы, имею ранение. Все 16 лет я проработал в тяжелых сибирских условиях. Я никогда не отказывался от даваемых мне заданий. Был и остался до конца преданным делу партии: Всегда был беспощаден к врагам народа и не только агентурными и следственным путем боролся с ними, но и много, много сам физически уничтожал их. До дня своего ареста я усиленно продолжал работать, несмотря на то, что в течении последних 6 лет я не пользовался отпусками.” – Письмо сотрудника Томского ГО УНКВД по НСО ЗСК СССР ЕГОРОВА Павла Андриановича на имя СТАЛИНА (ДЖУГАШВИЛИ) Иосифа Виссарионовича (о том как проводилась описанная выше операция).

Материалы чистки ЕГОРОВА 1936 год, Томский ГО НКВД:

---

ПИЬСМО ЕГОРОВА СТАЛИНУ

Письмо ЕГОРОВА Павла Андриановича СТАЛИНУ (ДЖУГАШВИЛИ) Иосифу Виссарионовичу от 20 декабря 1938 г. из Усть-Вымском ИТЛ:

---

Информация ниже – в переработке.

ВАЖНО: существует письмо ЕГОРОВА на имя СТАЛИНА от 20 декабря 1938 г. из Усть-Вымском ИТЛ (в это время ЕГОРОВ находится там в качестве заключенного) , в котором он детально описывает процесс фальсификации дел и процедуры пыток в Томском ГО НКВД, а так же соседних регионах (Новосибирск и Алтайский край) – источник: ГАРФ. Ф. Р-8131. Оп. 32. Д. 6329. Л. 12-16.

Цитата письма, почти полностью:

Из заявления на имя И.В. Сталина бывшего чекиста
П.А. Егорова, заключенного в Усть-Вымском ИТЛ.
20 декабря 1938 г.

Неоценимы заслуги органов УГБ НКВД в деле разгрома и физического уничтожения врагов народа Бухарина, Рыкова и их сподвижников – троцкистско-японо-германских агентов.

В целом эти заслуги принадлежат Вам и партии, под руководством которой органы УКГБ успешно начали и завершили эту сложную операцию, показав всему миру, не имеющему прецедента в истории человечества, чудовищную предательскую деятельность троцкистско-бухаринских наймитов.

Работа органов УГБ за 1937–1938 гг. заслуженно вызывала восхищение и любовь всего прогрессивного человечества к карающему органу диктатуры пролетариата. Эта любовь закреплялась в сознании трудящихся партией и нашей прессой.

Наряду с этими боевыми делами, навеки вошедшими в историю человечества, в ряде мест органы УГБ, предав забвению Ваши неоднократные указания о любви и бережном отношении к человеку, встали на путь создания искусственных дел, по которым наряду с враждебно действующим элементом арестовывались люди беззаветно преданные Вам и партии, люди из социально близкой среды, никогда не думавшие о каких бы то ни было вражеских действиях против Родины; сюда попадали честные служащие, ремесленники и просто обыватели, интересы которых замыкались рамками своих семейств.

Многие тысячи таких людей оказались расстреляны или заключены в исправительно-трудовые лагеря.

Я сам, бывший чекист с 1922 г. по день ареста 25 января 1938 г., на протяжении 16 лет проработал в органах ЧК-ОГПУ-НКВД на территории Сибири. В операции по ликвидации вражеских элементов в 1937 г. я принимал активное участие на территории Новосибирской области и Алтайского края, работая последнее время начальником особого УГБ НКВД в г. Томске, имел звание старшего лейтенанта госбезопасности.

Первое указание о подготовке массовой операции мы получили по НКВД СССР в июле 1937 г. Эта директива обязывала нас составить списки на весь контрреволюционный элемент из социально чуждой среды и весь уголовный рецидив, представляющий из себя социальную опасность для общества.

Вслед за этим был дан сигнал о начале операции и организации судебных “троек” при УНКВД для рассмотрения всех этих дел. Таким образом, основной удар по контрреволюционным и уголовным элементам, проходящим по нашим учетам и разработкам, был нанесен в августе 1937 г.

Последующий смысл всех директивных установок руководства управления НКВД, даваемых на совещаниях и при докладах, сводился к необходимости весь оперативный контингент, проходящий по учетам и разработкам, свести в разные по названиям, но единые по своим целям контрреволюционные организации, связанные с иностранными разведками враждебных нам стран и белоэмигрантскими центрами за границей.

Оперативный состав органов, восприняв эти установки как прямую физическую ликвидацию всей контрреволюции, в том числе и пассивной, но являющейся базой для различных контрреволюционных формирований, деятельно следуя этим директивам, приступил к их реализации с полным сознанием исторической необходимости очистить нашу страну от этого контингента.

Исходным началом для разрешения этой задачи должны были явиться штабы руководства этих организаций, для чего в разные места были выброшены оперативные группы с задачами “найти” эти штабы.

В Нарымский округ был командирован с оперативной группой временно исполняющий обязанности начальника 4-го отдела УНКВД старший лейтенант госбезопасности Попов, который по прибытии в Нарым в разных местах закопал оружие различных систем, а затем арестовал группу бывших белогвардейских офицеров во главе с бывшим полковником Михайловым, путем намеренной и следственной обработки взял от них показания о существовании в Сибири Российского общевоинского союза (РОВСа). Арестованные “показали” на скрытые оружейные склады, которые при участие понятых от советских и общественных организаций и были обнаружены.

Арестованный “центр” организации дал развернутые показания о якобы существующей организации с наличием большого количества участников.

С аналогичной задачей в район Кузбасса был командирован начальник 3-го отдела УНКВД НСО младший лейтенант госбезопасности Голубик, который успешно провел такую же операцию по Кузбассу.

В Томске, по примеру Нарыма и Кузбасса, РОВС был вскрыт бригадой УНКВД и местным аппаратом городского отдела, причем здесь “штаб” был создан из нашей агентуры из числа бывших белогвардейских офицеров – Ситникова и других, которым было разъяснено, что от них нужны такие показания для Родины, и они временно арестовываются для камерной разработки тех людей, которые будут арестовываться по этой “организации”. Впоследствии все они были расстреляны.

По Бийскому и Алтайскому кустам аппаратом 3-го отдела УНКВД была “успешно” развита операция контрреволюционной повстанческой японской шпионской организации, руководимой бывшим командующим партизанскими силами Алтая Третьяком. Эта операция поглотила всех лидеров партизанского движения в период реакции Колчака в Сибири и очень большое количество красных партизан.

Арестованные контрреволюционные одиночки, разрозненные группы и целые организации, находящиеся в нашей разработке, стали сводиться в целые организации с большими филиалами.

Примерно до конца сентября или начала октября 1937 г. операция носила исключительно характер разгрома всех контрреволюционных кадров и не касалась широких слоев населения. С сентября 1937 г. в массовом количестве стали поступать категорические требования – усилить операции, шифрограммами приказывалось подвергнуть массовым арестам всех перебежчиков, поляков, латышей, иранцев, лиц, прибывших с КВЖД (“харбинцев”), и др.

УНКВД стало спускать периферии “контрольные” цифры на аресты, называвшиеся “минимум”, так как давать результаты ниже их запрещалось. Например, Томск получал неоднократно такие контрольные цифры на 1500, 2000, 3000 и т.д. “соревнование”, кто больше арестует.

В помощь кадровому составу органов для проведения всей этой колоссальной, до сих пор невиданной, операции была привлечена масса работников милиции, средних и старших командиров внутренней и пограничной охраны НКВД, комсомольцев, заведующих специальными секторами различных учреждений, бывших чекистов и т.д.

В конце сентября или начале октября, когда были реализованы все наши учеты, операция с бешеной силой обрушилась на ни в чем не повинных людей, никогда не участвовавших в каких-либо антисоветских и контрразведывательных делах и не скомпрометировавших себя никакими связями.

Для многих из нас смысл дальней операции стал не только непонятен, но и страшен, но остановить ее бешеный шквал только мог ЦК ВКП(б) и Вы.

Желания некоторых чекистов спасти невиновных людей приводили лишь только к их арестам и гибели. Увеличилось число самоубийств среди чекистов.

В Томске в этот период основную работу по камерной обработке вел некий Пушкин […]. “Помощь” Пушкина было колоссальной […]. Делалось это так: руководители следственных групп разбивали арестованных на группы от 5 до 10 человек, причем в своем большинстве эти люди друг друга до ареста не знали, и давали их отдельным следователям, которые, получив от Пушкина заявления о готовности арестованных подписать все то, что им предложит следствие, вызывали их к себе, заполняли анкетные данные протоколов допросов, отбирали списки на знакомых и отправляли обратно для того, чтобы вызвать второй раз и подписать трафаретный протокол о “принадлежности” арестованного к РОВСу или к другой аналогичной организации, причем 5–10 человек, ранее друг друга не знавшие, оказывались по протоколам давно знавшими друг друга и друг друга завербовавшими в ту или иную контрреволюционную организацию, а все или почти все знакомые этих арестованных также оказывались участниками организации.

В Новосибирске наряду с аналогичной обработкой арестованных применялись и другие методы “воздействия”. Например, в 3-м отделе УНКВД под руководством его начальника, младшего лейтенанта госбезопасности Иванова, были введены в действие толстые большие старинные альбомы с массивными переплетами, железные линейки и т.д., причем все эти предметы имели названия: “первой степени”, “второй степени”, “третьей степени”. Этими предметами жестоко избивали арестованных. Широко практиковалась “выстойка” арестованных на ногах по нескольку суток, зачастую привязывали их к несгораемым шкафам и дверям, чтобы не падали до тех пор, пока не подпишут протокола и не напишут собственноручного заявления о принадлежности к организации […]. Заставляли подписывать чистые листы бумаги, а затем писались протоколы, подделывались подписи под протоколами и т.д.

Большинство всех арестованных расстреляны.

В погоне за поляками, латышами и другими подпадавшими под массовые аресты национальными меньшинствами применялись различные методы: просматривались списки сотрудников по учреждениям, прописные листы в адресных столах и т.п., причем зачастую арестовывались люди, которые имели несчастье носить польские, литовские и подобные им фамилии, но иногда ничего общего не имевшие с той или иной национальностью. Такие люди по протоколам оказывались участниками монархических повстанческих организаций, правда, из Новосибирска поступило устное распоряжение в таких случаях в повестках для “тройки” не указывать национальность. В прошлом продавец или кустарь превращались в крупных торговцев или владельцев, бухгалтера – в царских чиновников, провокаторов и т.д. […].

Вообще стиль работы части “чекистов” свелся к стремлению “свалить” крупных людей. Фабрикуя показания и принуждая подписывать их арестованных, многие “чекисты” включали в эти показания ответственных партийных и советских работников. Это считалось большой заслугой, и такие люди быстро “росли” и выдвигались на работе.

Источник: ГАРФ. Ф. Р-8131. Оп. 32. Д. 6329. Л. 12–16.

Сбор материала продолжается. Содержание данного раздела будет обновляться. Всем кто располагает какой-либо информацией в отношении означенного лица просьба связаться с нами.

Последнее обновление: Пятница, 10 февраля, 2023 в 21:20